— Что? Аар... А, та истеричная кошка, оставшаяся в своём подвале. Нет-нет, она слишком слабая, — ворчал себе под нос старик, а вот следующие его слова он произнёс, отвечая на вопрос Разбитой. — Думаю, кот и кошка подойдёт. Я видел, ты прихрамывала? — обратился кот к Западной Птице. — Верно, лапа часто беспокоит? Ноет перед дождём? Вот ты-то и подойдёшь...

Критерий выбора был странный, но старик на вопрос Лучезарного лишь раздражённо отмахнулся хвостом, мол, так надо. Не он выбирал, в конце-концов, он ведь всего лишь такой же медиум, как Разбитая, просто более опытный. Впрочем, на вопрос своей коллеги он всё-таки ответил, хоть и весьма немногословно:

— Ягоды эти вызывают сон, такой крепкий, что до кота нельзя будет уже добудиться. Никогда. Но мёд — мёд спасает от этого, и съев мёд перед ягодами, ты уснёшь лишь ненадолго, а съев после, восстановишь достаточно сил. Мёд так действует и при многих других... — чего других, кот не договорил, повернувшись к плотно пообедавшей компании хвостом, и, что-то бурча себе под нос, начал шебуршиться среди ящиков, забытых всеми людьми, пока наконец не явился на свет со смазанной мёдом веткой и другой веточкой, явно сгрызенной с куста, целой, с несколькими ягодами на ней.

— Достаточно будет одной ягоды. Одной, не больше! Вы не хотите уснуть надолго, вам ведь ещё... Помогать надо этой истеричной особе.

У Разбитой поплыло перед глазами от дикой головной боли, раздиравшей её изнутри когтями. Эта вспышка длилась совсем недолго, но более ничего не произошло. Такая же головная боль, только слабее, была в прошлый раз, когда кошка услышала призыв не обедать. Но сейчас никто и ничего не сказал, хотя Разбитой могло бы краем уха показаться, что она слышала какой-то неразборчивый шёпот, и даже несколько. Сквозь головную боль Разбитая услышала, как Западная Птица пытается торговаться со стариком или хотя бы убедиться, что тот гарантирует помощь. Когда же зрение медиума восстановилось, её друзья уже спали глубоким сном. Старик подошёл к каждому из них по очереди, что-то бормоча, не слишком разборчиво, словно бы давал кому-то указания или что-то объяснял. Наконец, он сказал тихо, так тихо, что Разбитая едва-едва смогла бы услышать, если бы как следует напряглась, но всё же сказал довольно чётко:

— Вы уже слышали условия... Будьте осмотрительны и умны, вы не так сильны, как он.

Лапы котов дрожали и дёргались, как и уши, всё указывало на то, что их сон был беспокоен. Но он и впрямь не длился долго, коты потихоньку открыли глаза и слабо, как то бывает после сна, подползли к ветке с мёдом, пожевав её. Наконец, они оба встали и посмотрели сначала друг на друга, потом на старика:

— Это обязательно? — спросила Западная Птица, но старик не успел ответить, его перебил Лучезарный:

— Ты слышала. Условия. Мы не хотим...

— Тш! — шикнул на них старик. — Именно, что не хотите, — затем он обратился к Разбитой. — Идите! Я свою часть сделки выполнил.

Западная Птица и Лучезарный подошли к своей подруге. В глазах Западной Птице плескалась надменность, которую она даже не пыталась скрыть, а в глазах Лучезарного — раздражение. Он старался держаться подальше от лидера клана, и поближе — к Разбитой. Западная Птица заговорила:

— Надеюсь, нам не придётся сильно марать лапы, я и без того хромаю, — её голос звучал плаксиво и капризно одновременно. — Возьмём котят, принесём их этой дуре — и пойдём домой, мне осточертело это подземелье.

— Меньше слов, если хочешь уйти, — резко и отрывисто, глотая гласные, словно бы экономя на них, отреагировал Лучезарный.

— А-ах, неужели я должна буду вернуться с тобой обратно? Этой пытки я не переживу...

— С удовольствием отправлю тебя на тот свет.

— Ай-ай, не сможешь, ведь Разбитая этого не позволит. Да, милая? — лукаво обратилась к ней Западная Птица. Было заметно, что она красовалась перед своими собеседниками.

— Хошь проверить? — усмехнулся Лучезарный, замахнувшись на Западную Птицу лапой с когтями. Когда та с визгом отшатнулась, он лишь засмеялся: — Трусиха.

— Ладно, пошли на сгоревшую мельницу, — бросила Западная Птица.

— Мельницу? — саркастически повторил Лучезарный. — Думай, что говоришь, дура.

— А что? — обиделась Западная Птица, но Лучезарный бросил на неё такой взгляд, что уши кошки сразу же поникла. Западная Птица покосилась на Разбитую. — Ну... Э-э-э... Я же тут родилась, забыл? — фыркнула кошка. — И с этой истеричкой дружу с детства, сю-сю-сю, чмок-чмок! Пфе, — кошка сделал вид, будто её тошнит, а затем продолжила всё тем же капризным голосом: — Уж я знаю, куда наш общий приятель бы направился.

Лучезарный хмыкнул:

— Если у нас будут проблемы из-за твоей болтливости, клянусь, я разбросаю твои внутренности по всем городским помойкам крысам на радость.

— А са-а-ам-то! — захихикала Западная Птица, и ухом не поведя на угрозы пушистого кота. — Даже не пытаешься соответствовать!

Лучезарный недовольно повёл хвостом, ничего не отвечая. Крыть ему было нечем, и Птица за это ухватилось, хихикая ещё сильнее:

— Ага-а, даже не споришь! Вот видишь, не из-за одной меня у нас могут быть проблемы, ха-ха-ха!

— Заткнись, — нарочито лениво бросил Лучезарный и, делая вид, что не замечают хихикающую собеседницу, крикнул отставшей Разбитой (в пылу ссоры оба кота ускорились и сейчас едва ли не бежали, прекрасно зная каждый поворот этого подземелья, обладая знанием, которым Разбитая похвастаться не могла). — Быстрее, мы тут! Не отставай, здесь легко заблудиться, — кот продолжил, только когда Разбитая нашла их. — План прост. Подхватываем истеричку, она показывает нам мельницу, если Оливер действительно там, убиваем его — и расходимся по домам. Котёнка, если будет жить, отдаём Западной Птице, она позаботится о нём.

— О-о-о-о, это так ми-и-и-ило, — захихикала Западная Птица, и не было понятно, то ли она снова издевается, то ли на этот раз говорит вполне серьёзно. — Да, из этой истерички не ахти какая мать, в отличие от меня.

— Да ну? — закашлялся Лучезарный, старательно душа в себе рвущийся на свободу смех.

Западная Птица посмотрела на Лучезарного с такой же злобой, с какой обычно смотрят псы или барсуки, но только гордо вздёрнула голову и процедила:

— Тот случай не считается.

— А... — начал было Лучезарный.

— Не считается.

— И когда...

— НЕ СЧИТАЕТСЯ.  Идём. У нас не так много времени.

Лучезарный хмыкнул, Западная Птица замела хвостом:

— Ой, ну я просто рада поговорить с моим ми-и-илым Лучезарным.

— Спасибо, не взаимно.

— Да и сейчас, после стольких потрясений... Ну, ты знаешь, с Оливером, с этой пусты-ы-ышкой, — кошка округлила глаза. — И котя-ятами, не каждый день видишь, как их... Как их?... — кошка выжидающе посмотрела на Лучезарного. Тот цокнул, но продолжил:

— Как их швыряют башкой в стенку. Смотреть надо было, то ещё зрелище. Садист, он и есть садист. Могу представить, как он расправился с остальными котятами, — с ухмылкой говорил Лучезарный. — Хотя ему не удастся сжечь котёнка, как бы он ни старался. Это та странная кошка у людей пытается огонь воровать.

— Ага, ты тоже видел?! Прямо в зубах ветку несёт! Брр! — Западная Птица поёжилась. — И как он её не обжигает?

— Не знаю. Но Оливер так не сможет.

— Точно.

— Так что котёнка просто на золе пристукнет. Ну, не просто, помучает, конечно, он любит крики.

— А ты в курсе, что ты зовё...

— Оливера? — резко перебил её Лучезарный. — У него нет другого имени. Не так ли, Западная Птица? Чёрт, он не мог найти место поуютнее, старый прохиндей?

— Да мы почти выбрались, — повела ухом Западная Птица. — Кстати, Разбитая, что ты там жаловалась? Что мы тебя не слушаем? А что ты там говорила? — хвостик Птицы возбуждённо подёргивался. — Я всё прослушала...

— Неудивительно, балаболка. Арх, свежий воздух. ВОЗДУХ! — Лучезарный, казалось, всеми силами пытался сдержать радость, но у него это не получалось. Впрочем, он выглядел так, словно готов прыгать по городскому смраду, как котёнок. — Ветер!

— Да, у этого старикашки и впрямь душновато, — мурлыкала Западная Птица.

Птица повела хвостом:

— Ну, ты определё-ё-ё-ённо что-то говоришь, что-то такое бессмы-ы-ысленное...

— Кретинка, — процедил Лучезарный и бросил: — Разбирайтесь сами. Я за Аарен.

Он отправился к подвалу, в котором жила кошка, пока Западная Птица налетела на Разбитую с мурчанием:

— Ну не оби-ижайся, мы же друзья! Я просто шучу. Я слишком увлеклась общением с этим дураком, признаю, но мы с ним так близки! — Птице повезло, что Лучезарный не слышал этих слов, иначе она к хромоте получила бы ещё и порванное ухо. — Так что ты говорила? У тебя какие-то идеи про этого садиста, да? О, я не о Лучезарном, если что, — хихикнула Западная Птица, словно бы спохватившись и посчитав острую необходимость уточнить. — Я так хочу поскорее с этим разобраться! — жалобно протянула кошка. — Надоело уже тут торчать!

Лучезарный всё не возвращался, но да и путь был не слишком близкий: Вильям завёл котов совсем в другое место, и теперь к Аарен надо было ещё найти дорогу. Так что Разбитой только и оставалось, что сидеть рядом с Западной Птицей в ожидании её старой подруги и сопровождения.